|
Номер 17(62)
Интервью с Екатериной Гениевой,
председателем правления Фонда Сороса в России
- Раскажите мне пожалуйста, по каким на ваш взгляд причинам, господин Сорос закрывает свой фонд в России?
- Начнем с того, что господин Сорос не закрывает свой фонд: правление модифицирует деятельность фонда. Это будет происходить не завтра и не послезавтра, и будет объявлено мною в декабре, а в мае и самим Соросом. Фонд не закрывается, а модернизируется и в этом нет ничего необычного для Фонда Сороса. Он не является застывшей структурой, а постоянно себя модифицирует, так что для меня нет в этом ничего удивительного, а многие из этих процессов я сама и инициировала.
- А чем же вызвана истерия в СМИ по поводу, якобы, закрытия Фонда?
- Я долго размышляла над этим, пока у меня не выработалась своя версия. Вы писали о версии политического заказа, но возможно, и даже вероятно, что все это борьба между некими негосударственными структурами. Сороса ведь не все обязательно любят. Известно, что многие в России «нежно любят» Сороса. К примеру, этим отличается Березовский. Я не хочу сказать, что это организовал именно он, как говорят, не пойман не вор, но исключить этого не могу. Ведь для того, чтобы создать такой взрыв информации о том, чего нет, нужна целая компания. Это скидывалось в Интернет, каталось каждый час по телевидению. Однажды вечером я подумала, что схожу с ума или чего-то не знаю. Я позвонила Соросу в Париж и спросила: «Джордж, может быть, я чего-нибудь не знаю, тогда скажите, чтобы я не выглядела полной идиоткой?». Он мне сказал, что мы готовимся праздновать победу, а не поражение. Понимаете, все, что произошло, это абсолютный позитив для организации Сороса. «Еженедельный журнал» пишет, что некоторое колличество грантополучателей теряют гранты, закрываются библиотеки, сокращено финансирование программы «Медицина». Но программа «Медицина» увеличила свое финансирование раза в три. Другой вопрос, за счет чего оно увеличилось? К финансированию Фонда Сороса, и это наша идеология, присоединились британское правительство, правительство Нидерландов и т.д. Это хорошо или нет? Это отлично! К нашим образовательным программам присоединяются и российские доллары. Таким образом, выполняется мечта Сороса, что в России появятся свои Соросы, Третьяковы, Морозовы.
- Но ведь пока, к сожалению, не удается добиться появления собственных Соросов в России?
- Вы знаете, это не делается в раз. У нас уже появились маленькие Соросы, и даже не маленькие. У нас появился отчетливый, разумный бизнесмен-политик – это Ходорковский, и я уже несколько лет наблюдаю за его ростом. Между прочим, и ваш издатель, г-н Темил, хотя он и не является россиянином по происхождению, но этот человек в своих пределах и возможностях занимается подобной деятельностью на территории России. У нас существует много проблем, мешающих появлению отечественных Соросов. Одна из них – законодательная. Ведь они боятся обнаружить себя, сразу появляются проверки, налоги, обыски и т.д. Однако, на примере наших программ мы видим, что в, пушкинских библиотеках, автоматизации библиотек, интернет программах, образовательных программах участвуют не только наши деньги, но и деньги местных властей. И я вижу в этом позитивный эффект.
- Не секрет, что организации Сороса существуют в России в очень трудных условиях. То вас облагают налогами, то у вас здание отбирают...
- К вопросу о налогах – это еще один миф. Фонд Сороса организация западная, но я – российская гражданка, проявила инициативу, в отличие от других западных фондов, и выступила против этого налогообложения. И мы победили – нас налогами не облагают.
- У фонда Сороса какие-то неприятности со зданием?
- Особых неприятностей нет. Я выигрываю безумное колличество процессов и с оптимизмом смотрю в будущее.
- То есть на данный момент Фонд Сороса нормально функционирует?
- Фонд Сороса не функционировал всего два дня, когда был скандал. Для людей из вневедомственной охраны, которые принимали участие в захвате и блокировании нашего здания, это закончилось печально. Они лишились своих мест, а некоторые и погон. Обратите внимание, что сказал Сорос, когда делал заявление относительно ситуации со зданием: «Мы будем действовать в правовом поле и надеемся на победу». Мы и не могли действовать по другому, одной рукой поддерживая законодательство, а другой – действуя незаконными методами.
- Екатерина Юрьевна, как вы думаете, почему в России вместо благодарности за те добрые дела, которые сделал Фонд Сороса, вы получаете столько грязи?
- Ответ на этот вопрос для меня очень сложен. Понимаете, я устроена таким образом, что, отнюдь не нося розовые очки, я вижу в России совсем иное отношение к Фонду. Я вижу то, чего мы хотели добиться. Огромную благодарность наших людей в провинции за то, что мы пришли в самые трудные годы и дали «не рыбу, но удочку». И я вижу возможности сотрудничества с местными властями, которые сначала с трудом вслушивались в то, что мы говорили, а теперь сотрудничают с нами в 89 регионах России. Я вижу наши программы в тех местах, где никто кроме нас работать не будет, например, горячие точки. Кроме нас туда никто не едет, а мы там работаем, сдаем школы, институты, правовые центры, библиотеки. Интернет-центр в Дагестане, который только безумец мог создать, а ведь он работает. Мы думаем о молодежных программах, пытаемся научить наших преподавателей, в первую очередь, толерантности. Понимаете, я вижу другое, я, правда, это вижу. В подтверждение я хотела бы рассказать вам одну небольшую историю. Несколько лет назад я попала в небольшую деревню и зашла в местную библиотеку в этом крошечном, абсолютно метафизическом местечке. Это была суббота, не было никакого начальства, и они не знали, кто я. И вот я спрашиваю их, получают ли они книги для библиотеки (это было еще до начала наших многомиллионных программ по рассылке книг в библиотеки), а они мне отвечают, что нет, только какое-то издательство шлет нам толстый журнал. Как вы понимаете это была наша программа по рассылке толстых журналов. «А какое издательство?» – спрашиваю. Отвечают: «СорОс». Ну, а я спросила, что же это за «СорОс» такой? А девушка, которая там стояла, посмотрела на меня, как на умалишенную и говорит: «Разве вы не знаете, это означает СОдействие РОСсии!». Это замечательная народная этимология и ради этого я готова вынести любую грязь. А по поводу грязи, думаю, в этом есть некоторая особенность нашего русского характера, к сожалению. Мы не умеем говорить простого слова «спасибо», а стараемся отыскать виноватого. Обычно они не видят во мне виноватую, поскольку я здесь в России, хоть я и представляю далекого непонятного Сороса. Хотя я должна вызывать много вопросов: «Зачем они все это делают?», «Какую корысть имеют?» и т.д. Я помню, как некий молодой журналист, когда мы открывали первый интернет-центр в Ярославле, пристал как с ножом к горлу: «Скажите, а какую личную выгоду имеет от этого Сорос?». Я отвечаю: «Никакой. Кроме того, что он потратит на этом интернет-центре четыре миллиона долларов». Понимаете, сам Сорос говорит о себе абсолютно справедливо: «I’am unlucky». Это плохой английский, но очень точное значение – «в меня трудно поверить». Вы понимаете, и действительно, в добро ведь сложно поверить. Я вызываю другую реакцию, ведь я пример российского интеллигента, который вместо того, чтобы рассказывать, как все плохо и что все погибнут, создала в своей библиотеке то, что хотела и буду продолжать это. Абсолютно нелепо смотрятся обвинения «Еженедельного журнала», что я «не забывала» свою библиотеку. Понимаете, у себя в правлении я могу снять любой конфликт интересов, когда член правления получает грант, кроме одного случая – своего, я никогда лично никаких денег от Фонда Сороса не получала. Мне это запрещено – я председатель правления. Но ведь существует и моя структура – библиотека, где трудится более 400 специалистов. Они что же должны быть исключены из всех конкурсов? Чтобы решить этот вопрос, мы с Соросом года 4 назад приняли решение, что библиотека будет получать блок-грант на развитие, но это ведь не я получаю, а библиотека. И когда я перестану быть директором, библиотека ведь останется. Я думаю, что эти обвинения придумал примитивный, мелкий человек. Я даже примерно знаю, кто написал эти стать, и могу эти обстоятельства реконструрировать. Я убеждена, что это написал человек, который не видел от меня ничего плохого, кроме хорошего, и я хотела бы, чтобы он это тоже прочел.
- Вы имеете в виду конкретного человека?
- Да, но я его не назову.
- То есть, можно сказать, что все это буря в стакане воды?
- В общем, да. Я с большим уважением отношусь к Александру Пархоменко, главному редактору «Еженедельного журнала», у них замечательный журнал, но они стали жертвами заказа, очень тонкого и изощренного.
Замечательно проявился в этих условиях, как журналист, Владимир Георгиевич Лошак. Когда все это началось, а я была в Париже, он попросил своих журналистов сделать интервью о закрытии Фонда. Я сказала, что никакого интервью давать не буду, потому что все это ерунда. Многие его журналисты, хотели написать первыми материал на эту тему, но он не дал разрешения. Это не его отношение ко мне лично, хотя и ко мне тоже, это не его отношение к Соросу, хотя и к Соросу тоже, это уважение к делу. Поэтому, Бог им судья.
- То есть, Институт Открытое Общество продолжает свою работу в России?
- Да, конечно. Институт продолжает свою работу, сейчас вы поймали меня на одном из его мероприятий, завтра с утра я буду заниматься делами Института, зданием, программами, а затем полечу на заседание правления, руководимого господином Соросом, в Париж. Здания стоят, судебные процессы идут, библиотеки комплектуются. Обычно нас упрекают в том, что мы не можем себе создать надежных партнеров. Вот с этим у нас все в порядке, у нас их более 100.
- Напоследок, еще один вопрос, что это за история со штрафом, который Джордж Сорос якобы обязан выплатить во Франции?
- Суд в Париже предложил оштрафовать Сороса на 2 миллиона евро. Но Сорос не собирается их выплачивать, поскольку полностью убежден в своей невиновности. Сегодня его заявление по этому поводу было передано по всем интернет-изданиям. Я надеюсь, что, может быть, 2 миллиона и уйдут на покрытие судебных издержек, но эти 2 миллиона, про которые говорят, что Сорос заплатил их французским властям, мы потратим на развитие российских библиотек.
- Это будет замечательно. Спасибо за интервью, и дай вам Бог удачи!
|
