|
Номер 13(58)
На закон о банкротстве наложено вето
6 августа Владимир Путин наложил вето на новую редакцию закона о банкротстве, над которым последний год трудились в Думе и в правительстве.
Одной из основных причин называется несогласие президента с тем, как определены полномочия федеральных ведомств при банкротстве. На самом же деле, новая версия законопроекта не устраивает ни одну из участвующих в процессе сторон – ни государство, ни кредиторов, ни должников.
Напомним, что необходимость внесения изменений в закон о банкротстве связывалась с тем, что нынешняя версия закона давала кредиторам возможность использовать механизм банкротства для недружественного захвата предприятий. Таким образом, новый законопроект должен был защитить интересы должников в допустимых рамках.
В то же время, путь компромисса, по которому идет правительство при принятии любых законодательных изменений, в случае закона о банкротстве сделал новую версию неприемлемой для всех сторон. Что касается интересов государства, то по новому закону федеральные ведомства теряли статус кредитора первой очереди, что ранее позволяло им взымать с должника средства на покрытие задолженности по налоговым и другим платежам в бюджет в первоочередном порядке. Совершенно очевидно, что такие поправки не в интересах налоговых органов, которые и так последнее время испытывают сложности с выполнением налоговых заданий.
Во-вторых, недовольны новой версией закона могут быть и кредиторы. Согласно принятым поправкам, государство теперь стало бы более активно вмешиваться в процесс банкротства через назначение конкурсных управляющих. Это фактически означало бы, что представители МНС, ГТК и Пенсионного фонда, которые наделялись правом представлять интересы государства в процедуре банкротства, стали бы исключительно коррумпированными.
Наконец, новый законопроект давал кредиторам возможность обращаться в суд только по прошествию трех месяцев с момента накопления задолженности, что фактически затягивало процедуру банкротства и делало ее мало эффективной. Это стало дополнительным фактором недовольства законопроектом.
В процессе разработки законопроекта всем участвующим сторонам стало очевидно, что предпочтительнее было бы сохранить статус-кво и не принимать новую версию. Но поскольку механизм голосования уже был запущен, то более элегантным вариантом выхода из ситуации по всей видимости оказалась передача законопроекта на вето президенту. Иными словами, хотя в правительстве и говорят о том, что закон о банкротстве по-прежнему является приоритетным, скорее всего на появление новой редакции закона о банкротстве в ближайшие полгода надеяться не приходится.
Судьба закона о банкротстве нужно рассматривать шире, чем просто историю одного закона. Совершенно очевидно, что ударная законодательная деятельность российского парламента в прошлые два года была в значительной степени обусловлена достаточно косметическими преобразованиями системы. Например, снижение налогового бремени, которое было задачей номер один кабинета министров, на самом деле свелось к приведению официального уровня налогообложения к реально выплачиваемому уровню. Иными словами, с предприятий просто убрали груз налоговой задолженности, но от этого величина их платежей в бюджет не изменилась. Другим примером является пенсионная реформа, которая пока заключается в том, что пенсионные доходы переложили из одного кармана государства в другой его карман. В то же время, с начала 2002 Дума преступила к обсуждению законом, которые действительно могли бы изменить существующую систему, и именно поэтому скорость законодательной работы резко упала. Например, тот же закон об инвестировании пенсионных средств, который мог бы позволить негосударственным пенсионным фондам участвовать в этом процессе, обсуждался в Думе полгода вместо планируемых изначально двух месяцев.
Помимо значительного снижения темпов законодательных реформ, еще один очевидный сигнал заключается в том, что поиск компромисса не всегда является гарантией эффективной законотворческой работы. В случае закона о банкротстве это привело ко включению в один законопроект взаимоисключающих друг друга поправок. В таких случаях правительству было бы нужно занимать жесткую позицию и проводить закон через Думу с минимальной поддержкой.
Кроме того, возникает ощущение, что сейчас законодательные реформы находятся в патовой ситуации в результате того, что лоббистские усилия бизнеса и позиция государственных представителей являются сопоставимыми. Пока ни у одной стороны не появится перевес в силах, чтобы изменить законодательство в свою пользу, можно ожидать, что законодательные изменения так и будут носить чисто косметический характер. Это значит, что в ближайшие два года можно ожидать очень небольшой и мало эффективной законодательной активности. Но как только баланс сил измениться, изменения станут более агрессивными, и уже тогда будет очевидно, будет ли страна двигаться по пути развития рыночной экономики или по пути усиления государственного вмешательства в экономику.
|
