|
Номер 5(85)
Письмо Березовского –
дискуссия о добром или злом царе?
Полемика, вызванная письмом Ходорковского в прессе, не закончилась до сих пор. Из наиболее примечательных реакций на него в апреле стоит отметить реакцию Егора Гайдара и Бориса Березовского.
Оба эти отклика на публикацию Ходорковского интересны по разному. В публикации Егора Гайдара четко указывается на временное смешение, допущенное в статье Ходорковского – полемику о социальной ответственности бизнеса, которая в реальности возникла лишь с 2000 года, глава Юкоса как бы датирует началом реформ в России. Но, как напоминает Гайдар, в начале 90х не то, чтобы на вопрос о социальной ответственности, но на вопрос о самом бизнеса однозначного ответа никто бы не дал. Никто тогда не был уверен в том, что в результате рыночных преобразований появится экономика нового типа, что выработавшие свой ресурс гос.компании все же перейдут в руки частных собственников, которые захотят взять на себя риск поддержания рабочих мест и не развалят, а поднимут производственные мощности. Сожаление Ходорковского о том, что бизнес тогда не принял во внимание вопрос о социальных аспектах экономических реформ, могут быть приятны тем, кто по-прежнему считает себя обделенным, но они абсолютно бессмысленны, так как в начале девяностых ни у кого даже мысли не было думать о такой проблеме. Не даром в статье Березовского позиция Гайдара, отражающая ситуацию того времени характеризуется следующим образом «Польша перешагнула через социальные потрясения, и мы перешагнем». В начале 90х проблема обнищания населения казалось на политическом уровне мало значимой по сравнению с риском развала не только СССР, но и России. Поэтому лейтмотивов статьи Гайдара является напоминание о тех колоссальных изменениях, которые страна прошла за последние четырнадцать лет и о том, что этого могло бы и не быть, равно как и разговоров о социальной ответственности.
При этом, Гайдар, как человек, политически менее ангажированный и более свободный в высказывание своего мнения, в конце своей публикации пишет то, о чем многие говорят, но о чем мало кто смеет теперь написать. Любое перераспределение собственности происходит в интересах групп, которые редко преследуют государственные интересы, но очень часто - свои собственные. Поэтому дело Юкоса страшно не тем, что некоторые лица потеряют контроль над компанией, а тем, что государство может пользоваться своей властью, чтобы сменить неугодных олигархов более приемлемыми личностями. Заканчивая таким образом статью, Гайдар фактически говорит о том, что нынешняя власть ничем не отличается от Ельцинского режима: первый президент России был заложником своего низкого политического рейтинга и вынужден был искать поддержку, раздавая собственность, второй президент также будет вынужден создавать круг единомышленников, потакая их интересам. Так будет происходить до тех пор, пока не будет создано нормально функционирующее законодательное право. До этой поры президент останется ключевой фигурой, принимающей решение, но он не сможет быть независимым от интересов различных группировок, на которые ему так или иначе придется опираться.
О той же неизменности политической власти нынешней по сравнению в властью первого президента России по сути говорит в своей статье и Борис Березовский. После прочтения его статьи остается устойчивое ощущение, что Россия как была этакой формой специфической монархии, так и остается. Особенно остро это ощущение становится в момент, когда Березовский пишет о том, что «Ельцин разменял политические преобразования на свою личную неприкосновенность и неприкосновенность своей семьи».
Вывод из этих двух казалось бы совершенно разных статей один и не слишком утешительный. Опыт показывает, что какими бы продуманными и успешными не были экономические преобразования, их экономический результат может легко быть сведен на нет или оказаться незначимым из за неразвитости независимой политической системы. Власть, базирующаяся на воле одного человек, как это было в период Ельцина, всегда оказывается заложником каких-то групп интересов, лично связанных в президентом, или в какой-то момент становится разменной картой в получение личных гарантий. Потому что у юридической и законодательной систем нет своих личных интересов, страхов и планов, а у любого человека, как бы высоко на иерархической лестнице он не стоял они всегда есть.
|
