|
Номер 3(94)
Причины конфликта между Ватиканом
и Патриархатом Русской Православной Церкви
Ржавчина здесь, вообще-то, поселилась уже давно. Православная Россия до сих пор не переварила так называемую «Остполитик», — политику примирения и переговоров, осуществляемую с начала 60-х годов Ватиканом в отношениях с коммунистическими режимами. Такая политика была направлена на то, чтобы сохранить остатки Католической Церкви на советской территории, то есть добиться от режима, дипломатическими средствами, мягкого отношения к католическим священнослужителям и церковным структурам в Восточной Европе. И, по всей видимости, в то же время, без оказания поддержки и конкретной помощи другим гонимым христианским Церквам, и, в частности, Православной, особенно нуждавшейся в помощи, так как действовала она в тех же самых странах советского блока. «Остполитик» привела к заключению ряда соглашений между Святым престолом и коммунистическими режимами Восточной Европы, — соглашений, которые рикошетом ударили по Православию.
Но главные проблемы, испортившие отношения между Ватиканом и Патриархатом РПЦ, другие: в сущности, это вопрос о греко-католической Церкви на Украине и о «католическом прозелитизме» на так называемой «канонической территории» Православной Церкви. Первая проблема имеет очень глубокие исторические корни и, может быть, поэтому ее так трудно разрешить. В 1596 году на Украине чать епископата откололась от традиционной (Православной) Церкви, признав над собой власть Папы Римского и Католической Церкви, в которую и вошли (так называемая «Брестская Уния»). Это религиозное меньшинство, которому с тех пор всегда противодействовали и первенствующая Церковь-Мать и царь (верный Православной Церкви), после окончания войны, в 1945 г., под давлением коммунистической партии и Сталина, была формально возвращена в лоно Православной Церкви. При этом у греко-католиков были отняты их храмы, вновь перешедшие к православным. В 1991 г., после падения коммунизма и обретения свободы, греко-католики (или «униаты») силой вернули себе отнятые у них в свое время церкви, вызвав негодование и протесты со стороны православных, которые пользовались ими более пятидесяти лет.
Теперь униаты претендуют на получение статуса католического Патриархата, официальной резиденцией которого как будто уже избран Киев. Как ни парадоксально, по этому последнему вопросу, несогласие выражает не Ватикан, а Украинская православная Церковь Московского Патриархата. Дело в том, что, в то время как Иоанн Павел II благосклонно относился к учреждению греко-католического Патриархата, всегда признавая за Католической украинской Церковью собственное историческое достоинство, и официально объявив ее независимой, Московский Патриархат считает, что новый Патриархат — даже католический — с институциональной точки зрения станет дублирующей структурой по отношению к православному Патриархату. Такая ситуация для православных особенно оскорбительна, так как они считают себя единственной, традиционной (и, значит, в известном смысле, законной) Церковью, действующей на украинской территории, и так как католики, по их мнению, являются лишь незначительным религиозным меньшинством.
То же следует сказать и о недавнем создании — и это вторая возникшая проблема — четырех новых католических епархий на российской территории. Получается, что Россия автоматически становится формально «церковной провинцией» Ватикана, или, если угодно, «митрополией». Эти действия православные истолковывают как часть плана широкомасштабной экспансии Католичества в Россию. Это следует из слов заместителя Председателя Отдела внешних церковных связей Московской Патриархии о. Всеволода Чаплина: «Активная миссионерская работа Католической Церкви в нашей стране не имеет никакого отношения к пастырскому окормлению существующей (католической) паствы. Здравый смысл подсказывает, что для этой цели хватило бы известного количества католических приходов. Но какой еще целью, как не прозелитизмом, можно объяснить присутствие миссионерских орденов в России?».
Таким образом, создание епархий, по мнению православных, служит основой для широкой работы по католической евангелизации России. Евангелизации, в корне неправильной, потому что русский народ традиционно православный, или, в любом случае, принадлежит православной культуре. Но неправильна она, если присмотреться, и в используемых средствах, потому что ведется, как считают в Православной Церкви, с помощью ряда бесчестных уловок и начинаний, к тому же весьма мало прозрачных (все это и называется «прозелитизмом»). Вновь процитируем Чаплина: «Мы совершенно не можем принять, например, католическую миссию среди российских детей, особенно сирот и тех, кто растет в неблагополучных семьях. В большинстве своем они крещены в Православной Церкви и, соответственно, являются ее полноправными членами. Католические миссионеры — в основном, монахини различных орденов — идут в школы и в детские дома, и под предлогом милосердия проповедуют там свои учения. Они также создают дома ребенка для бездомных детей, которых сегодня так много на улицах российских городов. В этих учреждениях российских малышей, нередко происходящих из семей с низкими доходами, обращают в католичество. Разумеется, при этом никто не спрашивает у российских детей, хотят ли они быть католиками. Мы ни в коем случае не предлагаем оставлять бездомных детей на улице. Наша Церковь предприняла большие усилия, чтобы восстановить свои социальные и благотворительные дела, запрещенные при тоталитарном режиме. И здесь сотрудничество с Католической Церковью как раз было бы весьма уместно. Совместная благотворительная работа могла бы стать прекрасной практической формой нашего сотрудничества».
Проблема имеет богословские и экклезиологические корни. Вот как она выглядит в устах кардинала Вальтера Каспера, отвечающего в Ватикане за отношения между Церквами: «Довод, постоянно приводимый Русской Православной Церковью, касается отстаивания ее «канонической территории». Но в этом понятии уже очевидно присутствует основополагающее различие. Дело в том, Католическая Церковь не знает понятия «канонической территории». Католическая Церковь — Церковь вселенская. И Православная Церковь называет себя единой, святой, соборной (кафолической) и апостольской. Но, по мнению Православной Церкви, «вселенская Церковь пребывает в мире разделенной на различные частные Церкви». В Основах социальной доктрины Русской Православной Церкви, принятой на ее Синоде в 2000 г., концепция «частной Церкви» уточняется и поясняется, что речь идет о «национальных автокефальных Церквах» (II,2). Эти национальные автокефальные Церкви обладают своей территорией, совпадающей с границами страны… Автокефальные Православные Церкви связаны между собой узами духовного и сакраментального общения. Поэтому автокефальная Церковь не ощущает потребности ни в осуществлении какой-либо деятельности там, где действует другая Церковь, ни в учреждении, внутри последней, своей собственной иерархии. Более того, каждая автокефальная Церковь обязана уважать территориальную целостность других автокефальных Церквей. В этом смысле в Православных Церквях находит применение принцип древней Церкви, согласно которому в одном городе должен быть один епископ». Таким образом, по сути дела, для Русской Церкви, христианская вселенская Церковь едина, но разделена на множество малых Церквей, глубоко укорененных в определенной территории и связанных с определенным народом, притом, что оба элемента — и территория, и народ — являются отличительной чертой их церковной самобытности. В связи с таким истолкованием структуры христианского мира, Православная Церковь не может понять и, более того, находит глубоко оскорбительной экспансию Католической Церкви на территорию, традиционно не относящуюся к ее компетенции. Это — оскорбление. Кроме того, нелепостью является для православных то, что кто-то несет слово Христово народу, уже слышавшему его, или, во всяком случае, туда, где уже есть люди, занимающиеся таким окормлением, хотя и посредством другой литургии. Создание официальной институции («митрополии» в России, или «Патриархата» на Украине), которая косвенным образом узаконивает эту экспансию, в сущности, означает желание перестать признавать статус Православной Церкви как Церкви-«сестры», отнимая у нее всякое достоинство христианской Церкви как таковой. То есть: у «Руси» уже есть ее особая, частная христианская Церковь. Зачем создавать другую, как не с целью вытеснить тех, кто считает себя не принадлежащим или недостойным принадлежать к большой вселенской Церкви? Католическая же Церковь совершенно не считает, что в ее юрисдикции находится только Европа, в плане вселенской христианской Церкви. Она ощущает себя, и является по сути вселенской («католическая», собственно, — перевод этого термина), международной, и, следовательно, не понимает притязаний Православной Церкви. Католики, сталкиваясь с реакцией православных, жалуются на их нынешний и прошлый «территориализм» и считают позицию восточных «братьев» анахронизмом по отношению к современным требованиям христианского мира, а к тому же, видят в ней нечто принципиально антиконституционное, поскольку такая позиция ущемляет религиозную свободу российских граждан.
Итак, ситуация спорная. Легко обвинять православных в обскурантизме. Нужно, на самом деле, быть честными, и помнить, что Католическая Церковь на протяжении длинной истории своих евангелизационных трудов может похвастаться использованием столь же длинного ряда самых настоящих «солдафонских методов» в продвижении к «цели». Методы эти сочетаются с недостаточным вниманием и уважением к социально-культурному и религиозному «бэкграунду» окормляемого населения (пример — миссионерская деятельность, историческая и современная в Латинской Америке, Африке и т.д., и т.д.). Кроме того, следует иметь в виду, что Россия сейчас переживает непростой период своей истории. На нее обрушивается экономическая, финансовая, культурная, информационная глобализация, затронувшая, так или иначе, все страны мира. Но Россия оказалась к ней более не готова, чем другие страны. Проистекающая от этого дезориентация порождает стремление к уверенности, безопасности. Таким образом, более чем понятна приверженность людей к старым традициям, старинным обычаям, патриотическому духу. И, к сожалению, возгорание националистического экстремизма. Но национализм — не единственное лицо России. И множественность позиций, порожденных социально-политическими потрясениями, отражается и в русском Православии: его монолитность в отвержении Ватикана и Запада — только видимость. Внутри русского Православия, по мнению экспертов, существуют три идеологических направления. Есть интегралистское, считающее ненормальным всякое отклонение от предписаний православной конфессии. Это направление никогда из принципа не согласится вести переговоры с Западом. Есть экуменическое, более открытое к диалогу и к обмену опытом, и, наконец, главное, — традиционалистское, пассивно идущее по стопам отцов, не чувствующее никакого особого желания общаться с Западом, но, в то же время, не отвергает такое общение априорно.
Таким образом, с учетом всех этих аспектов, вероятно, больше стараний к разрешению ситуации должен прилагать Запад, действуя при этом по возможности с чуткостью, уважением и дальновидностью.
|
